Битва: Святой Георгий убивает дракона VI

Распространенный и весьма драматичный сюжет – легенда о святом Георгии – вдохновила Эдварда Берн-Джонсона на создание этой «поэтичной» картины. Зритель видит нечто, похожее на сон. Рыцарь силен и уверенно расправляется со своим (однако достаточно тощим) противником, и этот Георгий – плод творческого воображения. В расплывчатых формах – Берн-Джонс еще не довел до совершенства свою тонкую манеру в живописи – читается элегантность, которая, скорее, заставляет задумываться, а не впечатляться.  Берн-Джонс был наименее идейным из прерафаэлитов, но, в то же время, самым стойким, и сохранял верность залитому лунным светом миру с бесплотными девицами и бесполыми существами. Генри Джеймс назвал основной типаж, создаваемый Берн-Джонсоном, «бледным, болезненным и слабым». Будучи далеким от прогрессивных веяний, этот английский художник ненавидел импрессионистов, предпочитая других своих современников – символистов, которыми он восхищался, и чье влияние он испытывал на себе.