Женщина с кошкой

Суть совершенства долгое время была предметом споров. От божественного вдохновения до безумного гения или навязчивой идеи мы, «обычные», все еще ищем ключевой элемент «необыкновенного». Если бы я поставил перед собой задачу персонифицировать гений, Фернандо Пессоа был бы идеальным кандидатом. Этот поэт создал внутри своей личности множество других – гетеронимов с собственной жизнью, мыслями; с помощью них он исследовал различные стили и философии, а стихи, созданные Пессоа, но опубликованные под разными именами, кажется, не могли бы принадлежать перу одного автора. Неуравновешенный, склонный к алкоголизму, и говорили даже, что страдающий психическим расстройством, Пессоа определил поэтическое вдохновение как «сбалансированный бред» и как-то похвастался тем, что переходил к написанию стихов сразу после создания поэмы, стоя в течение целой ночи (ученые сегодня считают, что это было маловероятно). Иллюзорное представление о сиюминутном гении и внезапном вдохновении скрывало под собой тысячи черновиков и набросков, включающих разработки общих планов и тщательные «астральные» карты персонажей. Но каким бы вместительным ни был тайный ларец Пессоа (там, где он хранил свои документы, связанные с литературой), Бальзак был рекордсменом по продолжительности и обширности работы. «Человеческая комедия» («Comédie humaine») состоит из 91 тома, в которых персонажи переходят от книги к книге, охватывают огромное количество эпизодов, описывающих состояние человека. Его метод работы стал настоящей легендой, поскольку он писал часами, питаясь одним кофе, всегда озабоченный стремлением к полному совершенству, внося изменения в процессе работы и даже после публикации. Он стремился к признанию, чтобы достичь величия. Если смотреть непредвзято, Пикассо, напротив, придерживался смелого желания, достойного восхищения, полностью освободиться от канона. Несмотря на то, что его считали себялюбцем, он не рассматривал успех как самоцель. Однажды он сказал: «Мне потребовалось четыре года, чтобы рисовать, как Рафаэль, но вся жизнь, чтобы научиться делать этого как ребенок». Он не боялся экспериментировать и прошел много этапов, доказывающих его стремление к поиску свободы в творчестве, попыток преодолеть навязчивость форм живописи. Однажды я столкнулся с печальным парадоксом, который иллюстрирует то, как известные люди могут быть погружены в рутину: когда я отдыхал у бассейна, наслаждаясь ощущением «онемения» в мозгу и думая, что мой разум заслужил отдых после утомительного семестра, я прокручивал в голове лишь одну мысль: «завтра я примусь за что-то важное, завтра…».

Артур Деус Дионисио